Но дело в том, что для меня это не обсуждалось. Лона была рядом всегда. Меходу нами три года разницы, я даже не помню тот короткий период своей жизни, когда сестры со мной не было. Я плела ей косички и наглаживала блузки для школы. Пока мама находилась в другой комнате, это я сама подтыкала Лоне одеяло. Даже не задумывала о том, как это важно, ведь мы спали на одном раскладном диване — естественный процесс. Не поднимешь краешек с холодного пола — Лонка замерзнет, начнет возиться и разбудит меня. Не было в моей жизни комнаты, в которую можно отселить сестру и сделать вид, что такой нет. Не стань она «моим» человеком еще в глубоком детстве, мы бы просто поубивали друг друга в тех условиях, в которые были поставлены. Уроки, и те делали за одним столом! Я сидела на стуле (старшей — лучшее место!), а Лонка уютилась в кресле, упираясь коленями в подлокотник. Мы друг другу мешали, пихались локтями и клали посередине длинную линейку, чтобы «разметить» территорию. Сдвинуть ее было поводом для драки! Но вот только дело в том, что драться могла с ней я одна. Никому другому обижать сестру не разрешалось — это право вето каждого старшего ребенка.

Гадкий разбойник Ромочка обидел маленькую Лоночку, та на него накричала при всем честном народе, а грозный дракон по имени Сафри встал грудью на защиту девушки, унес и спрятал ото всех в волшебном замке, принадлежавшем доброму и великодушному принцу. Вот такой была наша сказка без хэппи энда. Сами понимаете, что не все в этой истории было гладко, раз принца с его замком приплели невесть каким боком…

— Спасибо, — сказала Лона, взяв у меня из рук кружку с шоколадом.

— Это не мне спасибо, — ответила, присаживаясь рядом с ней на диван, и заметила, как Лона многозначительно хмыкнула, глядя в сторону. — Объяснишь, что произошло?

— Мне казалось, я очень доходчиво объяснила, — резковато отозвалась сестра.

Она старательно не поворачивала ко мне головы, и я понимала, что дело куда серьезнее, чем могло показалось.

— Это как-то связано с Егором? — предположила.

Отчего-то ведь он отказался идти на свадьбу.

— Что? — искренне изумилась сестра. — Нет! Егор… — Она покачала головой. — Господи, нет, дело не в нем, хотя он тоже «молодец». Поймал меня на днях в коридоре и давай отговаривать выходить замуж. Рому приплел, эту историю с наркотиками. Потом еще сказал, что сделает для меня что угодно. Но даже если допустить, что его «что угодно» имеет место быть, оно состоит в том, что Егор раз в пару месяцев встретит меня наедине, расскажет, какая я хорошая, и снова в кусты. Смешно даже. Нет уж, тут дело только во мне и в Роме. И в том, что я сказала в ЗАГСе.

— Я твое объяснение понимаю, но почему именно сегодня? Неужели только-только глаза открылись?

— Он больше не мой, — вздрогнув ответила Лона. — Уля, мне стыдно это говорить. Не вынуждай.

— Ну уж нет, — разозлилась я. — Мне, вероятно, придется разбираться с мамой не меньше твоего. Я имею право знать причину.

Лона вдруг резко отставила горячий чашку на столик и повернулась ко мне.

— Хочешь знать, да? Ну так слушай! В день юбилея, у фонтана, я накричала на тебя, — начала она запальчиво, а в глазах засверкали слезы.

— Накричала, потому что осуждала. Говорила, что поддерживаю, что ты права, бросая Ваню, но я так не думала. Я считала, что своими претензиями в отношении него ты требуешь журавля с неба. Подумать только, захотела, чтобы к женщине относились уважительно, — она нервно рассмеялась и стерла со щек брызнувшие слезы. — Чтобы не пришлось раболепствовать, как мама, как я. Но мне показалось это таким наивным, просто до абсурда. Я решила, что ты слишком помешалась на этом уважении и, бросив Ваню, совершила ужасную ошибку. И я ждала, что ты это признаешь. Это нечестно и безнравственно, но в последние месяцы я едва выносила Рому и пожалей ты о своем выборе, это бы дало мне силы продолжать. Ведь если безупречный Ваня-свет-Гордеев не сумел удовлетворить взыскательным требованиям моей сестры, то о чем вообще говорить, чего желать? Господи, Уль, я сама чуть-чуть влюбилась, когда узнала, что это он вытащил меня из клуба, в котором Бес… — запнулась и всхлипнула. — Бесхребетный меня отравил. Было так плохо, так гадко и одиноко, я никому, кроме него не верила. Это, конечно, быстро прошло и смешно сейчас вспоминать, но он остался моим героем, — на этом месте Лона окончательно разрыдалась. — А ты взяла и бросила моего героя, сказав, что он недостаточно хорошо к тебе относится. Я правда думала, что ты свихнулась.

А потом я узнала, что вы с Новийским… — продолжить она не смогла. — И мне стало еще хуже. Ты и не думала жалеть о Ване, напротив, ты сказала, что счастлива. Я этого не поняла. Не говорю, что Сергей плохой, но он пугает. Его род деятельности, его дом, эти костюмы на заказ, манера держаться… Ты сказала, что он скрывает ваши отношения ради карьеры, и я за тебя испугалась. Уль, только в одном из десяти случаев за словами «давай никому не будем о нас рассказывать» не таится ничего постыдного. А ты еще иногда такая наивная и упрямая — з-задушить хочется! Швырнула мне вязанку обвинений в лицо, и перестала разговаривать, — хлюпнув носом, Лона послала мне полный обиды взгляд. — Но потом… потом Сергей позвонил мне сам и попросил разрешения прийти на свадьбу. Сказал, что все это ради тебя. Тебе это важно, и вот он здесь, несмотря на очевидную глупость затеи. В этот момент я поняла, что, пусть мне тяжело признать, но ты в своем упрямом нежелании смиряться с обстоятельствами каждый раз оказываешься права. Сказала, что с тебя хватит невнимательности Ивана Гордеева и нашла человека, который действительно тебя слушает. Вот так, — щелкнула она пальцами, обозначая мнимую легкость наших отношений с Сергеем. — А я все еще сжимаю зубы и терплю липкие приставания подвыпившего (и не только) Романа, состирываю с его рубашки помаду ночью, пока свекровь не увидела. Стыдно же будет, если опять скажут, что я во всем сама виновата и недостаточно хороша для Ромы. Ни морально, ни материально, ни в постели, ни вообще. Руководствуясь маминым примером, я опускала и опускала планку, пока не поняла, что такую девушку никто уважать не станет — не за что. Вот почему я сегодня так безобразно сорвала свадьбу. Я действительно хотела, чтобы весь мир знал, какой кобель и торчок мой жених. Мне было необходимо почувствовать себя выше, выше хоть чего- нибудь. Ромы, свадьбы, мнения собравшихся… Просто поступить так, как хочется. Не склонить голову еще ниже, а рискнуть и выиграть. Это все, Уля. И больше мы говорить о свадьбе не станем!

Я не могу вспоминать тот разговор без слез.

Черт же тебя дери, Лона, если бы ты действительно нашла силы принять и полюбить себя, мы бы избежали множества проблем, и наш с Сергеем брак выстоял бы, но увы. Ты продержалась в своей вере недолго.

Глава 9

Не знаю, чего я пыталась добиться, заставляя Новийского прийти на свадьбу, но пожалеть об этом решении пришлось не раз. Ирка встала в позу и ни в какую не хотела понимать, почему я начала встречаться с Сергеем. Учитывая ее непреклонный характер, конечно, спасибо хоть не растрепала на весь офис. Ритка была не столь категорична, но между рыжей бестией, которую приходится видеть каждый день, и мной закономерно выбрала подругу по бухгалтерии. Егор… ладно, тут виновата я. Он пытался расспросить меня о Лоне, но в расстроенных чувствах я так ответила, что он больше не подходил. Так и оказалась я в изоляции. Только Катерина отнеслась к новости о нас с Новийским философски: сказала, что слишком у нас много общих дел было, чтобы не сойтись, и Гордеев сыграл в этом не последнюю роль.

Лона ради медового месяца взяла на работе отпуск, но если сначала хотела от него неофициально отказаться, то потом передумала. Слишком радикальные последствия приобрела ее неосторожность. Пришлось возвращать подарки, выслушивать бесконечные упреки родственников с обеих сторон, делить затраченные на свадьбу деньги. Я лезть не стала, но и помогать — тоже. Не одобряла, что она все-таки довела дело до свадьбы. А Лона… Лона отдала несостоявшимся свекрам все, что у нее было до последней копейки и, как ни странно, взялась за голову. Решила поступить в университет на вечернее и еще раз попытать счастья с вакансией помощника экономического отдела в «ГорЭншуранс». Теперь на это шансов было больше, ведь она стала «своей». Тем более среди финансистов.